RU | 
EN
О положении дел в российской ювелирной отрасли рассказал в интервью Rough&Polished генеральный директор «Русской ювелирной компании №1» Игорь Евгеньевич Кевченков, являющийся – в силу своего многолетнего опыта – одним из компетентных экспертов в ювелирной сфере.
«Русская ювелирная компания № 1», включающий одноименную Московскую ювелирную фабрику и розничные сети в Новосибирске и Москве, производит эксклюзивные ювелирные изделия и реализует их на российском рынке. Специализируется на изготовлении изделий из золота высокой пробы с бриллиантами и драгоценными камнями первой группы.
– Вы не так давно участвовали в санкт-петербургском JUNWEX. Как карантин отражается на количестве участников ювелирных выставок и посещаемости покупателей?
-Карантин отражается очень жестко. Практически с марта прошлого года до конца 2020 года выставки у нас в стране были закрыты. Первая выставка прошла в Санкт-Петербурге, Junwex, на ней народу было немного – в лучшем случае, половина того, что было прежде. А самая большая проблема – то, что на выставку не приехали покупатели. Во время пандемии магазины не работали, покупок люди не совершали; товар на продажу в магазинах в принципе остался, и новогодних всплесков обычных тоже не произошло. Поэтому тем, кто торгует, приехать и купить товар не было великой необходимости. Что касается участников, то они проплатили участие в выставке еще в мае 2020 года, так что других вариантов у них не было. Сентябрьской выставки не было по факту, поэтому произошел такой перенос. Но я посмотрел, что там происходит. Весь рынок затормозился практически на год. В связи с этим у потребителей не возникло необходимости прийти купить изделия, а у продавцов не было возможности привезти изделия и выставить их на прилавок. Многие перешли уже изначально на серебряную тему. А в связи с этим товар больше делают под заказ: вы можете увидеть образцы и их заказать. У производителей нет уже складов таких, как раньше: ты можешь сделать заказ и через два месяца получить под него свое изделие. Все это замедляет движение рынка: не производитель, генерируя изделия, выкладывает их на прилавок и стимулирует продавца оптового или розничного приобрести их и донести до конечного покупателя, – происходит обратная ситуация: производитель ждет, когда розничный продавец придет к нему и закажет нужное ему изделие. А розничный продавец очень избирательно к этому относится: заказывает только те вещи, которые точно продадутся. Еще по поводу закупки: раньше достаточно товара было выставлено на розничных прилавках на комиссию производителями – сейчас его количество сильно сократилось, потому что производитель не имеет возможности выпускать много изделий, раздавать их и ждать, когда за них придут деньги.
-Как же удается выживать?
-В принципе, можно увидеть, кто сегодня остался на плаву – примерно 30% производителей просто закрылось. А те, кто остались, стали меньше производить. Выживут либо очень большие фирмы, закредитованные на большие суммы – и у них нет вариантов: они бегут вперед и должны выпускать и продвигать товар, – либо самые маленькие, живущие без кредитов и долгов, самодостаточные. У нас среднего производителя, среднего класса практически не осталось и, к сожалению, это повлекло за собой бедность культуры ювелирного искусства российского рынка. Было много предприятий, делавших интересные изделия и выступавших на рынке. Сейчас этого стало гораздо меньше.
-Но ведь если покупатель стал более избирательным в выборе изделий, не означает ли это, что и качество ювелирных изделий должно стимулироваться?
-Произошло жесткое разделение. Есть изделия, которые укладываются в пять тысяч рублей и человек покупает быстрый подарок, который может себе позволить, – и там качество не имеет особого значения. Ну, а дорогие изделия – наоборот: люди более придирчиво рассматривают изделия. Низкое качество, изъяны не допускаются. Поэтому часть изделий, которые остались из «той жизни», из прошлых закупок предприятия, просто отправляются на фабрику на переплавку.
-Вопрос по поводу бриллиантовых изделий: что ожидает этот сегмент рынка?
-Российская ювелирная и ограночная промышленность свернулись до безобразия, частных предприятий почти не осталось. То есть бриллиантов просто купить на рынке практически невозможно. Пандемия зацепила всех – и Бельгию, и Израиль, и Гонконг, и Бангкок, и Индию в первую очередь. И, соответственно, закупка оттуда той же мелочи тоже сильно сократилась. На год все притормозилось по факту, и если рассматривать этот лаг – от алмазодобытчика до производителя бриллиантов – то он тоже находится не в самом хорошем и быстром течении времени и движении. Значит, меньше используется бриллиантов в производстве, какие-то заменители ищут, очень много появилось сейчас искусственно выращенных бриллиантов – так называемых лабораторных. Муассаниты на рынок вышли, тоже замещают. Тем более, что очень сильно активизировалась торговля в Интернете. Там без зазрения совести пишут, что это прекрасные бриллианты, в скобках – муассаниты. Вот люди неграмотные и ведутся, покупают то, что дешево. Так что эта ситуация очень непростая.
Хотя, на самом деле, один положительный момент есть для ювелиров: движение нашего народонаселения сильно приостановлено, народ за границу почти не выезжает и зарубежными брендами не может закупаться, как раньше: полечу в Италию, куплю на Монтенаполеоне или в Париже на Вандомской площади все, что хочу! Любой бренд – Tiffany, Bvlgary, Cartier – все было доступно. Сейчас, в связи с пандемией народ не перемещается, а потребности чисто человеческие никуда не ушли: свадьбы, юбилеи, какие-то мероприятия, просто подарки. Где они могут удовлетворить эти потребности? Только в наших российских магазинах. Поэтому какие-то лежавшие и невостребованные вещи нашли своих покупателей.
-Ваше отношение к синтетике: не допускаете для себя возможность перейти на искусственно выращенные камни?
-Ну, это совсем разные рынки. Есть фианиты и есть бриллианты. Когда фианиты появились, все кричали, что они убьют бриллианты! Но ведь не убили же. Все уместно в свое время и на своем месте. Женщина выходит в свет в вечернем платье, идет в Большой театр, в ложу дорогую – я не думаю, что она идет в искусственных камнях. Маленькая ремарка: один карат муассанита стоит 100 долларов, один карат бриллианта лабораторного стоит 1500-2000 долларов – и один карат натурального бриллианта стоит 5-7 тысяч долларов, средних характеристик. И если натуральный камень можно будет продать в любом случае, то что будет с лабораторными камнями, когда построят 5-10 тысяч прессов для их изготовления? И у нас сейчас идет движение – в Троицке, в Новосибирске и под Питером, и в новом кластере под Псковом ставят прессы по выращиванию искусственных алмазов. Что-то будет уходить в ювелирную тему, но в основном это будет техника: подложки, порошки, необходимые для технических нужд. А если рассматривать 100, 2000 и 7000 долларов, то 100 долларов человеку не жалко, даже если он их потеряет. А вот камень за 2000 – недешев. Если бы он 500 долларов стоил, могла бы быть жесткая конкуренция, а в связи с ценовой политикой, эти камни пока не могут найти себе места на рынке.
-Ваша компания по-прежнему специализируется на дорогих украшениях, с бриллиантами и уникальными крупными камнями?
Мы остаемся ювелирным ателье и стараемся использовать только натуральные камни (девиз «натуральные и уникальные» остается) – на этом и держимся. Среднего клиента не стало, а в дешевую нишу мы не идем. Производство в Москве – дорогая игрушка, поэтому наш товар – «средний плюс»; работаем со своими клиентами, создаем лояльные для них условия, находим варианты, чтобы цена и качество соответствовали – поэтому, наверное, выживаем. Больше клиентов, конечно, не стало, но позицию мы не меняем, мы в ней живем. Потому что, единожды сдав позиции, ты в них никогда не вернешься.
-Что вы планируете в будущем, какие задачи ставите?
Основная задача – просто держаться. Сегодня выживать удается тем, у кого нет никаких кредитов. У кого бизнес построен на собственных площадях. В своем отдельном магазине – при соблюдении условий, санитайзеров и гигиенических требований санэпидемстанций – ты можешь продолжать торговать и использовать его как точку выдачи для Интернет-продаж.
О планах рассказывать не стану: как говорится, хочешь рассмешить Бога – расскажи о своих планах. Время рассудит, кто останется на рынке. Когда видишь, сколько фирм сошло с дистанции, и очень хороших фирм, то понимаешь, что где-то они сделали неправильные шаги, неверные движения. Вот по дороге и учимся.
-В ювелирной сфере было много кризисов, но этот кризис – нечто отдельное?
-Это даже кризисом назвать нельзя – здесь просто выключили из розетки на долгое время. Кризис – это когда у тебя либо деньги подешевели вполовину, либо их отняли у тебя путем каких-то махинаций. А тут нет возможности ни производить, ни продавать, ни покупать – ты просто выключен из социальной ситуации, ты изолирован, будто на нас надели колпак. Но вот сейчас его сняли, и те, кто смог найти в себе силы крутиться дальше, те и будут крутиться. А остальные сойдут с дистанции.
-Красивые вещи, которые вы создаете – мы видим их на выставках и в соцсетях, – диссонируют с этими печальными комментариями. Что дает силы оставаться верным своему делу, его принципам, создавать действительно уникальные украшения?
-Во-первых, люди хотят быть индивидуальными и уникальными. Любой человек, у которого есть сто рублей, или сто тысяч рублей, или сто миллионов, хочет быть уникальным. Он покупает вещь, которая отразит его чаяния и его статус. Поэтому надо находить возможность понять этого человека, творчески переработать его посыл и использовать в своем творчестве.
-Что вас больше всего привлекает в ювелирном деле?
Мне оно просто нравится – я этим занимаюсь с удовольствием, этим живу. Мне нравится разрабатывать что-то интересное, продвигать новое. Создавать красоту.
Будем считать, что нас не будет, но после нас останутся вещи, которые нас переживут.
Интервью Rough&Polished от 19.04.2021г